Беда в мою семью пришла внезапно, превратившись из телевизионной новости в страшную реальность.
Предположительно почтовая служащая принесла пенсию моим родителям-пенсионерам, покашляла, сняв маску, и через неделю моего отца увезли на „скорой“ в ковидный госпиталь. Еще через неделю, в конце октября, он умер в реанимации на аппарате ИВЛ. Мама боролась с болезнью полтора месяца, но ей так и не было суждено выйти из больницы, и она умерла в середине декабря.
Два последних месяца 2021 года прошли для меня в непрерывных круговертях настоящего ада: ежедневные передачи в госпиталь, пока мама была еще жива, похоронное бюро, похороны, кладбище, снова бюро, похороны, снова кладбище.
Все это время, наблюдая за людьми в магазинах, офисах учреждений, в похоронной конторе, мне так и хотелось им сказать: „Люди, что же вы делаете? Почему вы так плюете на свои и чужие жизни и здоровье? Почему вы не понимаете, что страшная болезнь буквально рядом с вами, а вы не носите маски, не дезинфицируете руки и не боитесь вообще ничего, как будто вы бессмертные?“.
Даже в приемный покой ковидного госпиталя беспечные люди входят без масок. Здесь настоящий рассадник вируса, но воинствующему невежеству и безумию все нипочем!
Похоронное бюро
Всех умерших от ковида в Бийске из моргов госпиталей забирает спецмашина похоронного бюро „Орфей“. Такая машина в городе только одна, на других транспортных средствах перевозить ковидных умерших из моргов запрещено. Занимаясь похоронами, мне пришлось много времени провести в стенах этого учреждения и пообщаться с менеджерами „Орфея“.
Здесь ведется статистика умерших от ковида бийчан, и мне ее показали. За ноябрь прошлого года от коронавируса скончались 330 горожан, примерно по 11 человек в сутки. Морги еще никогда не работали в таком режиме, патологоанатомы просто физически не успевали делать вскрытия, и в похоронных бюро города образовывались очереди на похороны умерших.
Катафалк похоронного бюро
Сейчас процесс похорон в том же „Орфее“ менеджеры компании берут на себя, если так можно сказать, по программе „все включено“. От перевозки тела и его подготовки к погребению, варианта гроба и вместимости катафалка, всех необходимых погребальных и церковных атрибутов до копания могилы, самой процессии погребения на кладбище и вручения потом вам свидетельства о смерти родственника. Это экономит много моральных и физических сил, за что я искренне благодарен Павлу и сотрудникам „Орфея“.
Если говорить о финансовых затратах, то в среднем похороны обойдутся вам в 45–65 тысяч рублей. Можно заплатить и намного больше, но это уже из области VIP-обслуживания.
Кладбище
Сейчас всех умерших бийчан хоронят на Северном кладбище. Мы хоронили отца в начале ноября, в первые жуткие морозы. Мама попросила меня заранее заказать место на кладбище для нее рядом с отцом. Когда мы приехали ее хоронить, меня поразило, как быстро разрастается кладбище. Буквально за полтора месяца все пустующее пространство слева оказалось заполненным свежими могилами. Было просто жутко осознавать, сколько людей умирает в нашем городе ежемесячно, ежедневно. Приехав на девять дней на кладбище, я прошелся по соседним могилам и убедился, что большая часть умерших — бийчане сороковых годов рождения, как и мои родители. Думаю, что не погрешу против истины, если скажу, что в основном это жертвы дельта-штамма коронавируса, самой страшной для стариков разновидности этой заразы.
Какая печальная судьба поколения наших отцов и матерей! Они родились в годы войны, прожили голодное послевоенное детство, потеряли своих отцов и дедов во время войны, и теперь их, уже стариков, настигла новая война. Ведь в целом по стране в эти месяцы умирало более тысячи человек в день, большие потери наша страна несла только в годы Отечественной войны.
Уже скоро на Северном кладбище закончится свободное место и оно будет закрыто для захоронений. Так оно и останется памятником для японских военнопленных и жертв эпохи четвертой волны коронавируса.
Одно и то же место на кладбище: начало ноября/середина января
Вакцины и вакцинация
Читатель, наверное, спросит: „Так были ли вакцинированы твои родители?“ И да, и нет. Отец был инвалидом первой группы, и казалось естественным, что его нельзя вакцинировать, не перенесет. Мама вакцинировалась „ЭпиВакКороной“ новосибирского центра „Вектор“ по совету своего одноклассника, новосибирского врача, хотя поначалу записалась на прививку „Спутником V“. Как потом оказалось, это было фатальной ошибкой.
Добровольцы, которые участвовали в тестировании „ЭпиВакКороны“, написали уже два открытых письма в Минздрав России с вопросом, почему у них после вакцинации полностью отсутствуют антитела. Они самостоятельно дополнительно поставили себе „Спутник V“, провели тесты в независимой лаборатории и убедились, что после „Спутника V“ антитела есть, а после „ЭпиВакКороны“ — нет. Всю эту ситуацию подробно расследовал новосибирский сайт ngs.ru.
Если бы все вернуть назад, я бы костьми лег, но вакцинировал бы отца и мать „Спутником V“. Чем старше человек и чем больше у него сопутствующих заболеваний, тем важнее для него вакцинация. Это единственный шанс, что он может выжить при заражении. У моего отца шансов не было. Чем человек моложе, тем больше у него шансов легче перенести болезнь, даже если он не вакцинирован. Со стариками все намного печальнее, возможности организма уже не те. А мы по глупости считаем, что старикам вакцина противопоказана, она только для молодых. Уверяю вас, это полный бред и все должно быть ровно наоборот!
„Красная зона“
После всей вереницы событий я немного простыл, а 27 декабря обнаружил, что у меня пропало обоняние. Я срочно сдал платный ПЦР тест и на следующий день получил положительный результат. На фильтре в поликлинике я снова сдал тест. Результат я получил через 48 часов, как и положено по закону. Тест опять оказался положительным. Все это время у меня росла температура, и к концу недели она уже была 38,8.
Попав, наконец, на компьютерную томографию в „Мать и Дитя“, я получил заключение врача. У меня КТ1 — вирусная пневмония, до 25% поражения легких в результате заболевания COVID-19. Предписана госпитализация.
Представьте себя на моем месте, когда я переступал порог приемного покоя госпиталя, откуда не вернулись мои родители. Но у меня не было сомнений, да и вариантов тоже. Неделя дома с дикой температурой, когда таблетка парацетомола снижает ее только с 38,8 до 38,2 — выбора у меня не осталось. Я пытался мыслить логически: я не стар, я был вакцинирован, у меня КТ1, а не КТ3 (75% поражения легких, а это сразу реанимация). В общем, шансы на выживание у меня были.
Я вернулся домой через 11 дней, ровно столько понадобилось врачам, чтобы поднять меня на ноги. За пять первых дней госпитализации мне снизили температуру до нормальной, внутривенные капельницы с противовоспалительными препаратами и сопутствующее лечение вернули мои анализы крови до удовлетворительных, два ПЦР-теста дали отрицательный результат, а результаты нового КТ показали, что в легких у меня наступил регресс пневмонии.
После приезда домой оказалось, что я похудел на 5 кг. Вирус нещадно пожирает белок в человеческом теле. Я видел в госпитале стариков в ПИТ-палате (палате интенсивной терапии). Видели кадры про узников Освенцима? Вот ковидные старики похожи на них, только в памперсах. Потому что страшная диарея сопровождает заболевание дельта-штаммом коронавируса.
Я смог, наконец, нормально выспаться, потому что в госпитале ночью спишь урывками, так как стоит непрерывный гул от концентраторов кислорода. Они вырабатывает чистый кислород, который необходим больным с низкой сатурацией (уровнем кислорода в крови человека). Она обычно бывает у больных, легкие которых поражены вирусной пневмонией и не могут вырабатывать кислород в достаточном количестве. Это может привести к смертельному исходу. Гудят концентраторы ужасно, но приходится с этим мириться, ведь в это время он спасает чью‑то жизнь. Я сам провел на дополнительном кислороде трое суток.
Из-за низкой сатурации люди кричат и бредят, некоторые вскакивают со своих коек и рвутся домой. Санитары вынуждены успокаивать, раздевать и снова укладывать пациента в постель. Такие моменты болезни не проходят даром, и воздействие на мозг низкой сатурации, возможно, будет иметь последствия в будущем, если человек, конечно, выберется из госпиталя.
На момент моей болезни с вакцинации „Спутником V“ прошло 5 месяцев. Я собирался ревакцинироваться после праздников, 10 января, не успел ровно две недели. Врачи в госпитале подтвердили, что я не один такой пациент в госпитале и 6 месяцев все‑таки долгий срок, так что ревакцинироваться надо уже через 4–5 месяцев. Мои жена и дочь поставили „Спутник Лайт“ два месяца назад, поэтому у жены три теста оказались отрицательными, а дочь болезнь перенесла очень легко и дома. Поэтому, если вы осознаете необходимость ревакцинации, не тяните дольше 5 месяцев, вы уже в зоне риска.
Непримиримым антипрививочникам могу сказать одно: вас тоже вылечат, но при условии, что вы молоды, у вас нет хронических болезней сердца, сахарного диабета, гипертонии и других серьезных заболеваний. Вас выпишут из госпиталя так же, как и меня, примерно за две недели.
Если же вам более 60 лет, у вас есть хронические заболевания и нет прививки, скорее всего, вам подойдет ПИТ-палата или реанимация. А там как повезет — все будет зависеть от вашего организма, врачи точно сделают свою работу.
Почему я говорю, что привитый или нет, все равно вылечат? Потому что в ковидном госпитале, по крайней мере на Ударной, 86, режим лечения выстроен на удивление четко и строго регламентирован.
Кислородный концентратор — непременный атрибут ковидного госпиталя
Практически весь день мониторинг каждого больного с 5 утра: измерение температуры, сатурации, взятие анализов крови, измерение давления. Лечение: уколы в живот противотромбозным лекарством, капельницы, ингаляции, таблетки и уколы инсулина в живот, если есть проблемы с высоким уровнем глюкозы в крови. Плюс к этому кислород из концентратора тем, кому он необходим при низкой сатурации. Каждый день обход лечащим врачом и изменения в лечении, если это необходимо. Санитары, медсестры и братья, врачи — каждый знает свое дело, и все работает как единый механизм.
Отдельно хочется сказать о медицинском коллективе госпиталя. Работа у них очень тяжелая. Смена длится 6 часов, все это время они находятся в защитных костюмах и им нельзя ничего снимать, а также ходить в туалет и питаться — таковы правила „красной зоны“. При этом почти ежечасный мониторинг больных, раздача лекарств, забор крови, установка капельниц, градусников, короче, хоровод еще тот. Да, я расспросил их про зарплату: санитары получают от 50 тысяч, медсестры и медбратья (парней очень много, работа тяжелая) — от 70 тысяч рублей, врачи далеко за сто тысяч ежемесячно.
Если вам будет хуже, вас быстро переведут в ПИТ-палату, если еще хуже — в реанимацию. Я все это видел за время болезни, как и то, что люди благополучно выздоравливают за 11 дней. Как, например, мой сосед по палате Юрий. Ему 39 лет, непривитый, у него было КТ2 (50% поражения легких). Попал в госпиталь на неделю раньше меня. Его вылечили так же за 11 дней. Но он все сетовал, что заразил свою невакцинированную маму и она сейчас находится в реанимации, а он ничего не знает о ее судьбе. Он выписался из госпиталя, а судьба его матери мне неизвестна. Я искренне желал ей выздоровления, она моложе моей, как мы выяснили, на семь лет. Может, ей повезло больше…
Основываясь на полученном опыте, скажу читателю, при заболевании ковидом — не тяните! Максимально быстро надо оказаться в госпитале и получать квалифицированное лечение и ежедневный профессиональный медицинский уход. Коронавирус такая болезнь, которую не заесть чесноком и не запить водкой. В мире уже погибли от него миллионы людей — не становитесь следующей жертвой.
Фото автора и Елены Коржевой
