В Алтайском крае начал работу проект „Вместе мы справимся!“, направленный на успешное возвращение к обычной жизни женщин, отбывших наказание в местах заключения.
Почему это должно волновать нас? Если женщина преступила закон, следующую часть жизни провела в тяжких условиях „клетки“, а после освобождения столкнулась с так называемой „стигмой“ со стороны общественности, скорее всего, она вернется на преступный путь, став угрозой всему вокруг.
„Моя первая встреча с восстановительным правосудием произошла с книги о современных преступлениях и наказании. „Это книжка о наших ценностях и о нашей общей жизни“, обратился ко мне автор. И я поняла, что это вообще не про них, а про нас всех… — рассказала в специальном интервью для „Делового Бийска“ Людмила Карнозова, доцент кафедры юридической психологии и права Московского государственного психолого-педагогического университета, руководитель направления „Программы восстановительного правосудия по уголовным делам“ МОО „Общественный центр «Судебно-правовая реформа»“.
Активистами движения за восстановительное правосудие в России в 1997 году стали Рустем Максудов, Анна Грасенкова и Михаил Флямер. Тогда же началась систематическая работа над созданием условий для запуска пилотной программы примирения жертвы и правонарушителя. Возникли первые контакты с Генеральной прокуратурой, со следователями, чуть позже с судами по формированию идей и возможности их практиковать. Через год в группу, занимающуюся темой восстановительного правосудия в России, вошла редактор русскоязычного издания книги Ховарда Зера „Меняя линзы“ Людмила Карнозова.
„Редактируя эту книгу, я, собственно, и узнала, что такое восстановительное правосудие, — говорит Людмила Михайловна. — Исходная идея — альтернатива карательному способу ответа на преступление. Принцип ответственности людей, а не дополнительного страдания от наказания. Сегодня он все еще представляет собой живой процесс складывания идей и практик“.
Феномен самооправдания
По наблюдениям исследователей выяснилось, что люди, которые выходят на свободу и возвращаются к своим семьям, оказываются в ситуации, когда им не за что себя уважать. Они не могут включиться в социум, потому что уже стигматизированы.
„Наши изыскания были ориентированы на то, чтобы понять, возникает ли в тюрьме у человека ответственность за то, что он совершил? И выяснился очень знаменитый в криминологии „феномен самооправдания“, — продолжает Людмила Карнозова. — В заключении преступники сами претерпевают такие страдания, что им совсем не до жертвы. Это они жертвы, а не те, кому они причинили вред“.
То, что было выяснено в криминологических исследованиях, оказалось „модельным“ для любых конфликтных ситуаций — в школе, семье, рабочем коллективе и прочем. „А он начал! А меня подговорили! Меня втянули! Я‑то ничего!“ На вопрос „Почему ты это совершил?“ в материалах отчетов всегда следовало: „А потому что они…“.
Тогда новаторы-гуманисты увидели, как много институтов и социальных форм ориентированы на правосудие как наказание. Единственный вопрос в таких ситуациях „Кто виноват?“, а не „Что теперь делать с возникшей ситуацией и как учиться жить дальше с тем, что произошло?“. При этом восстановительным правосудием признается, что вред должен быть признан и заглажен.
„С молодых ногтей“
В 2012 году возникла национальная стратегия в интересах детей, подписанная президентом Владимиром Путиным. В разделе формирования дружественного к ребенку правосудия было отмечено, что приоритетом является именно практика восстановительного правосудия. Правительственная концепция создания служб медиации в работе с несовершеннолетними стала „спускаться“ в регионы. ФСИН, в большей или меньшей степени понимая, что это такое, с первых дней начала движение в заданном направлении.
„Мы предложили три новых направления работы — восстановительная медиация с жертвой (выход за тюремные стены), внутренние конфликты (дисциплина в таких учреждениях очень важна с точки зрения использования не карающих, а восстановительных практик), семейные конференции по подготовке к выходу“, — говорит член экспертного совета по развитию служб медиации и примирения Министерства просвещения Российской Федерации Антон Коновалов.
Пилотом в работе нового подхода стала Калтанская колония для несовершеннолетних правонарушителей (спецшкола в системе образования Кемеровской области, где есть „закрытые двери“ и сбежать нельзя). Здесь находятся дети в основном из проблемных семей с большим шлейфом преступлений.
„Когда мы приехали в Калтанский проект, то увидели, что это хорошая спецшкола. До того приходилось сталкиваться с разными исправительными учреждениями для подростков, где были и касты, и буллинг, и жизнь по криминальным устоям, — рассказывает Антон Юрьевич. — К этому моменту туда пришел директор, которому удалось собрать очень хорошую педагогическую команду. Это важно“.
Педагоги спецшколы рассказали москвичам о том, что какую бы „норму“ они с ребятами ни ставили, через два-три года после освобождения они „приезжают“ обратно в колонию. Подростки возвращаются домой, где их не готовы принять. Уезжал‑то он преступником, а теперь, по мнению многих, вернулся „уголовником“.
„В чем был наш ресурс? — продолжает Коновалов. — У нас во Всероссийской ассоциации восстановительного правосудия были координаторы в разных регионах. Мы могли их привлечь. Например, ребенок освобождается, уезжает по месту жительства, а у нас там свой человек. Активист, который едет, смотрит дом, идет к родителям или родственникам и начинает складывать „пазл“ благоприятного ожидания ребенка“.
Параллельно в колонии работает специалист „Школы подготовки осужденных к освобождению“, вместе с которым ребенок учится составлять личную „карту перспектив“. „Вот ты выйдешь, как это будет? Куда пойдешь учиться? Что будет дальше?“ Сотрудники готовят необходимые документы, которые могут пригодиться ребенку на свободе. Выясняют, с кем из близких он хотел бы встретиться и что готов сделать для тех, кто пострадал в результате совершенного им преступления.
„Многие говорили, что хотят загладить вину, — рассказывает Антон Коновалов. — „Перед директором школы или перед бабушкой, у которой гусей украл, извиниться хотел бы“.
В день приезда домой в семье освободившегося подростка проводилась восстановительная программа со всеми заинтересованными лицами, которые хотели бы ему помочь. Сопровождающий из колонии рассказывал его близким людям о том, каких успехов он смог достичь. Все участники совета прописывают ответственность в плане ресоциализации, и сам ребенок начинает в это „вкладываться“. Восстановительная программа — это действие. Путь, по которому выстраивается дорога. Теперь этот опыт транслируется и в Алтайском крае.
Открытая дверь
Технология восстановительной медиации в Алтайском крае работает с 2014 года. В 2017 году в нее была включена практика проведения семейных конференций, идея которых построена так, что у семьи и ее ближайшего окружения появляется возможность определять и выстраивать путь преодоления своих конфликтов самостоятельно. Роль специалиста — помочь разглядеть причины проблем и направить в сторону положительного их разрешения.
„Я считаю, что сегодня по результатам, которых сумел добиться, Алтайский край — лидер по проведению семейных конференций в нашей стране“, — оценил результаты труда социальных служб руководитель общественного центра „Судебно-правовая реформа“ из Москвы Рустем Максудов.
В результате проведения семейных конференций в семьях произошли положительные изменения: восстановились отношения, родители обратились к наркологам, трудоустроились, повысилась успеваемость в школе, в некоторых случаях семьи были сняты с профилактического учета в субъектах системы профилактики.
„Во время работы проекта нам встретилось еще порядка 30 женщин, которые вернулись из колонии, и работа специалистов показала, что восстановительные технологии семейных конференций достаточно эффективны и здесь, — рассказывает заместитель министра социальной защиты Алтайского края, начальник управления по социальной политике Юлия Ковалева. — Женщины, семьи которых попали под нашу юрисдикцию, успешно трудоустраивались и восстанавливали разорванные связи с родственниками. Поэтому мы задумали проект, который бы позволил посмотреть на это с системной точки зрения. Организовать работу так, чтобы она касалась и этих женщин“.
В 2021 году на совещании по правопорядку с губернатором региона Виктором Томенко министр социальной защиты Алтайского края Наталья Оськина рассказала про положительный опыт ведомства и губернатор поддержал идею министерства. Проект получил грантовую поддержку в 400 тысяч рублей.
12 января 2022 года в министерстве социальной защиты Алтайского края состоялось первое заседание координационного совета по реализации проекта „Вместе мы справимся!“, который осуществляется благодаря взаимодействию АРОО „Рубикон“, министерства, кризисного центра для женщин, УФСИН Алтайского края и комплексных центров, в число которых входит комплексный центр Бийска.
„Это очень важный момент, когда региональное руководство ФСИН ориентировано на новые гуманистические идеи формирования практик, — подчеркивает Людмила Карнозова. — Все хорошее радикально иное, чем привычное, невозможно без желания руководства. Тем более при таких закрытых системах, как колонии“.
Мотивация на успех
УФСИН РФ по Алтайскому краю, Минсоцзащита, главы муниципалитетов региона, потенциальные участники взаимодействия — УВД и Министерство образования — в 2020 году подписали соглашение о сотрудничестве в работе с несовершеннолетними в конфликте с законом.
2022 год стал стартовым для проекта „Вместе мы справимся!“ по возвращению освободившихся женщин в нормальную жизнь.
„Специалисты УФСИН, имеющие отношение к подготовке осужденных к освобождению, проходят обучение по работе в программе под руководством Антона Коновалова, — рассказывает Юлия Ковалева. — Хочется отметить, что после каждого тренинга сотрудники уходят мотивированными на успех“.
Самое главное, специалисты получают инструменты восстановительной технологии, в результате применения которых у женщины формируется ответственная позиция, которую никто до этого никогда не взращивал.
„На занятиях были волонтеры, представители колоний, комплексных центров. Много было споров, и это хорошо, ведь нельзя же опереться на то, что не сопротивляется. Разбирали роли, отрабатывали ответственные рефлексирующие позиции. С чего начать, как это слышать, слушать и стараться понять, чтобы женщина начала задумываться не только про себя любимую, но и про других людей“.
Татьянин путь
Татьяна (все имена и фамилии изменены, любое совпадение может быть лишь случайным) была освобождена из исправительной колонии в конце 2021 года после двух лет „отсидки“ за кражу. Семья ждала ее возвращения без всякой надежды на успех. До постановки на учет муж Анны во время употребления алкоголя поджег сам себя, получил около 80% ожогов тела, спасти его не удалось. После этих событий в семье появился сожитель, который „поехал по этапу“ вскоре за Татьяной.
Отношения с отцом у женщины сложные, однажды во время распития алкоголя она ударила его ножом в живот, он долго находился в больнице, но остался жив. Вернулась Таня после освобождения в дом матери, так как свое жилье к этому моменту оказалось непригодным. Отношения со старшим сыном не складывались. Иван боялся, что мать снова начнет пить, будут скандалы и драки.
Татьяна в колонии на подготовке к освобождению получила знания о том, где в Бийске ей смогут помочь.
„После обращения женщины в ходе проведения предварительных встреч со всеми членами ее семьи мы определили время и место общей встречи в их интересах, — рассказывает ведущая семейной конференции“, заведующая отделения по Бийскому району „Комплексного центра социального обслуживания Бийска“ Лариса Мюсова. — В то, что Татьяна может исправиться, не верил практически никто, кроме ее нового сожителя Николая“.
25 января 2022 года команда из трех специалистов центра, инспектора ПДН, директора школы, в которой учится старший сын Татьяны — Иван, его классный руководитель и все члены семьи, включая родную тетю, провели семейный совет. Близкие люди смогли проговорить друг другу обиды, высказать надежды и сомнения. А главное, составить план выхода из сложившейся ситуации, назначив персональную ответственность за каждый пункт.
„Если честно, то я очень боялась этой встречи. Боялась, потому что знала, что вспомнятся все мои грехи прошлого. Но, наверное, через это нужно было пройти, чтобы понять, какая у нас дружная семья, как все хотят мне помочь, — поделилась в анкете по итогу встречи Татьяна. — Я не подведу“.
„По ходатайству комплексного центра Татьяна и ее сожитель Николай были бесплатно пролечены и закодированы, — подводит итоги первого опыта работы с освободившейся женщиной и ее семьей Лариса Мюсова. — Также при содействии специалистов центра Татьяна нашла работу, восстановилась в родительских правах, оформила все пособия и пенсию по потере кормильца. В доме начат ремонт. Пока все идет очень хорошо“.
Казнить нельзя, помиловать
Правовая норма вменяет, что человек, получивший наказание в виде лишения свободы, рано или поздно возвращается в общество и становится его зеркалом. После долгого времени изоляции он теряет собственные ментальные ориентиры и после освобождения готов только „отражать“ наше отношение к нему. Правосудие в России, всякий раз отвечающее на вопрос „Кто виноват?“, приходит к пониманию второй, даже более важной для общества его составляющей: „Как учиться жить дальше с тем, что произошло?“.
Вина — это плита, которая давит, а ответственность — это всегда программа действий по исправлению, в этом суть восстановительного правосудия.
