Как стремительно бежит время! В конце июля 2011 года Анатолий Мосиевский покинул пост бийского градоначальника.
Не прошло и двух лет после этого события, как его не стало. Он как никто другой преобразил город и подвергся уголовному преследованию за стремление пополнить его скудный бюджет. Возможно, именно это и стало истинной причиной его преждевременного ухода. Давайте сегодня вспомним этого яркого, незаурядного человека. У „Делового Бийска“ появилась уникальная возможность опубликовать воспоминания личного политтехнолога экс-главы города.
Известный политтехнолог Александр Кашицын, которого пригласили из Москвы поработать на выборах главы города Бийска 2006 года, рассказал не только о секретах предвыборной кампании Мосиевского, но и о том, каким был Анатолий Викторович „за кадром“ и „не для записи“.
Первое знакомство с „неидеальным кандидатом“
С Анатолием Викторовичем меня познакомил Григорий Николаевич Табаков. Он нашел меня в Москве и предложил взяться за его предвыборную кампанию. Мы оперативно встретились с самим кандидатом в гостинице „Президент“ в Москве, и я с ужасом узнал, что выборы через 2,5 месяца, а он еще и не принял решение баллотироваться.
Как сказал сам Мосиевский лично мне — он ждал реакцию губернатора Карлина. Для него было очень важно, нет ли возражений против его выдвижения. Причем эта позиция была связана только с одним фактором — он хотел работать конструктивно и в команде с главой региона, то есть ему была нужна поддержка, а не слепое чинопочитание, что он отмечал у руководства единороссов.
На первой встрече Мосиевский произвел на меня как на политтехнолога неоднозначное впечатление. Будучи человеком тучным и косноязычным, он показался мне прямым антиподом „идеального кандидата“. Но мы договорились, что следующая встреча у нас состоится в Бийске и там мы обсудим детали будущего сотрудничества. Когда я приехал в Бийск, то был удивлен тем, что его соратница и зам по „Бийскэнерго“ Светлана Пермякова уже „папу“ зарегистрировала в горизбиркоме как кандидата. Меня это и порадовало, и удивило. Я не видел процесса подготовки документов, да и не был уверен, что при нашем сложнейшем законодательстве не было ошибок при оформлении. Но дело было сделано, и пришлось с этим мириться.
Когда я увидел Анатолия Викторовича в Бийске и стал с ним общаться и в быту, и по рабочим моментам, я удивился, насколько мои представления об этом „сибирском медведе“ ошибочны. Он оказался человеком большого масштаба с невероятно мощной харизмой. В чем‑то очень напоминал Бориса Ельцина. Где надо было извернуться и по‑лисьи похвалить — он ругал, где надо было прогнуться — он вставал в позу. Но, несмотря ни на что, его любили и с ним считались.
Он ломал стереотипы и низвергал политтехнологов с пьедестала
Нам, политтехнологам, довольно часто приходится учить кандидатов нравиться избирателям. Чего греха таить — где‑то пообещать, где‑то перетерпеть несправедливые упреки и критику. Так надо. Ведь выборы же! Но только не с Мосиевским. Если какая‑нибудь бабулька на встрече с избирателями начинала его хулить почем зря и валить все в кучу — он говорил: „Чего ты мне жилетку своими соплями мажешь. Чего несешь чепуху. Иди отсюда. А лучше иди к Тену (Сергей Иннокентьевич Тен — конкурент на выборах). Он тебе все даст: и покрасит, и построит, и переселит. У него денег много. Вон на каждом столбе свой портрет повесил“. Все происходило прилюдно. И при всем при том подавляющее большинство уходило с намерением голосовать именно за Мосиевского.
Он ломал стереотипы и своими действиями низвергал политтехнологов с пьедестала „богов Олимпа“. Не секрет, товарищи по цеху, зачастую гонимые гордыней, считают себя богами. Ведь они и только они (по их мнению) решают судьбу человека, который станет или не станет мэром или депутатом. А то, что им платят за это деньги — считают должным.
Анатолий Викторович обладал уникальными способностями — использовать интеллектуальный потенциал людей, находящихся в его подчинении. Он мог шумно критиковать предлагаемые мероприятия и даже отказываться от них, однако очень быстро вылавливал из контекста рациональное зерно и развивал. Правда, имел слабость — выдавал всегда за свое.
Никогда не возьму на себя лавры гения, создавшего лидера гонки. Да, я предлагал Мосиевскому план избирательной кампании, основанный на тщательных социологических исследованиях, а он его анализировал, спорил, что‑то категорически отвергал, что‑то оставлял. Но все наши усилия, — я думаю, добавили ему максимум 10% к его электоральному капиталу. Все остальное он намотал сам за счет своей харизмы, воли, ума, чувства юмора, смекалки и интуиции.
Александр Кашицын: „Он увольнял меня три раза“
Когда „пена дискуссий“ спадала — он давал команду действовать. Однако никогда не хвалил в случае успеха и никогда не поощрял. Многие довольно значительные акции в рамках нашей предвыборной кампании были невероятно успешными. Это признавали все вокруг — весь город. Но не Мосиевский. Он очень ровно реагировал на успех, и даже, казалось, с невероятным равнодушием. Лучшая похвала от него — слово „ладно“.
Довольно часто мне приходилось смирять свою гордыню, когда Анатолий Викторович давал разнос за мои проделки. Он меня до конца кампании подозревал в продажности конкурентам. Причем даже не скрывал. Говорил так: „Что ты мне, Саша, советуешь? Это тебе Тен сказал так сделать?“. Это я слышал довольно часто. А однажды был такой случай. По городу стали распространять листовки про Мосиевского, их было не менее пяти видов. В одних он представлялся расхитителем, в других уголовником, в третьих — больным человеком и т. д. Впоследствии мне пришлось даже работать с человеком, который их сочинял. Когда Мосиевский мне позвонил и спросил: „Ты в курсе, что в городе делается? На каждом столбе гадости про меня пишут“. Я сказал: „Да“. Он говорит: „А что же ты не реагируешь? Или Тен тебе проплатил?“. Я, игнорируя второй вопрос, отвечал: „Анатолий Викторович, примем меры, и вечером доложу о результатах“.
Он, конечно, ждал, что я зачищу город, уберу все листовки из подъездов, соскребу со столбов и отниму у распространителей. Я и на самом деле был в замешательстве. Их было так много и везде, а я не знал, что придумать. Босс ждал, и я должен был действовать. Я дал команду напечатать 500 000 экземпляров копий данных листовок и распространить их по городу в хамском варианте: бросать на пол в подъездах, лифтах, клеить на стены, двери. В результате жители домов начали выгонять наших распространителей, а в некоторых случаях бить или спускать на них собак.
На следующий день я доложил о проведенных мероприятиях Анатолию Викторовичу. Он был в шоке. Обвинив меня в предательстве, сказал: „Уезжай отсюда немедленно по‑хорошему, и чтобы я тебя больше не видел“. Фактически он меня уволил. Причем уволил прямо в машине на улице Декабристов, — где мы встретились, чтобы переговорить. Это было примерно в 14:00, а в 20:30 я ему позвонил и как ни в чем не бывало спросил: „Можно, я к Вам зайду утвердить завтрашнюю статью в газету „Бийский городовой“?“. На том конце провода после значительной паузы я услышал: „Давай“.
Вот таким он был — Анатолий Викторович Мосиевский. Кстати, подобным образом он меня увольнял три раза.
Как создавалась программа кандидата, или Мосиевский не дал сделать из себя Деда Мороза
Скрывать не буду, все агитационные материалы, даже если в них есть прямая речь кандидата, пишутся политтехнологами. Так было и у нас. Мы с Анатолием Викторовичем спорили до пены у рта, чтобы выпустить очередную статью. Он очень внимательно читал все, что писалось под его именем. Для него вопрос репутации стоял на первом месте и не имело значения, кто прочитает: рабочий или губернатор. Главное — достоинство и репутация. Мы довольно часто входили с ним в клинч по этому поводу.
С особенным чувством я вспоминаю о работе над программой кандидата Мосиевского. Думаю, бийчане вспомнят такую брошюру формата А5, где он предлагает конкретные шаги по развитию города. Эта программа полностью до буквы была разработана и написана мной. Не открою секрета, если расскажу, как это делают политтехнологи.
Мы задали вопросы двум тысячам жителям города и выяснили, что они хотят в городе видеть. На основе ответов мы и составляли разделы программы. В каждом случае после написания очередной главы я нес это Мосиевскому. Он читал, осмысливал и практически всегда говорил: „Ты чего из меня Деда Мороза делаешь? Приехал, шашкой помахал, писульки свои тут понаписал — ты в свою Москву уедешь, а я отдуваться буду?“. Он говорил это так, словно он уже мэр города. Это потрясающе! Далее мы начинали спорить и в конце концов оставляли пару строк, и я ехал их дорабатывать. Так рождалась программа. Так ее рождал будущий глава города.
Спустя год я оказался в Бийске снова. Меня Анатолий Викторович призвал опять на выборы депутатов городской Думы. Меня поразило, что он в своей работе следует программе один в один. Для меня, политтехнолога, привыкшего к тому, что мои программы будущие мэры выкидывают в корзину для бумаг на следующий день после выборов, это было довольно необычным явлением. Должен заметить, что в результате своей деятельности в должности главы он‑таки добился того, что программа была реализована почти полностью. Это меня потрясло и порадовало. Я чувствую себя счастливым человеком. Мой труд оказался востребован целым городом. И мои идеи воплотил в жизнь крупный и масштабный руководитель Анатолий Викторович Мосиевский. Мне не трудно писать эти строки, так как я уверен, что каждый бийчанин это знает воочию.
В разгар предвыборной гонки
То время мне вспоминается довольно мрачным. Город после отставки Ивана Кичмаренко выглядел ужасно. Я жил на АБ и помню, как ходил к Анатолию Викторовичу вечерами. В Сибири темнеет рано в осенне-зимний период. Света уличного не было. Лужи стояли даже на тротуарах. Когда идешь в темноте, а впереди видишь с десяток огоньков от сигарет, то не понимаешь — дойдешь ли. А когда проходишь строй молодых ребят и слышишь дыхание в спину — мурашки по спине бегают. Это испытывал я, отслуживший в спецназе МВД, а что чувствовали женщины и дети… Не говорю о дорогах. Больше половины улиц были похожи на фронтовые. Пассажирский транспорт ходил очень плохо. В автобусе можно было и отморозить что‑нибудь. Провести свободное время было практически негде. В кинотеатре „Алтай“ зрители замерзали на половине сеанса, дальше уже было и не до фильма. Вот таким я увидел Бийск. Прожил здесь довольно долго, ведь кампания проходила в два тура.
Особо хочется рассказать о самой кампании. Занимаясь выборами более 20 лет, я ни разу не встречал таких дорогостоящих кампаний, какая была у Сергея Тена. Я его лично не знаю, но знаю точно, что он стоял в шаге от победы. Разогревать „поляну“ штаб Тена начал еще за полгода до самой кампании.
У нас, политтехнологов, планида такая: работать друг против друга с одним кандидатом, а потом совсем в другом месте работать в одной команде. Так произошло со мной. Я оказался в одной команде на Украине с политтехнологами Сергея Тена. Понятно, что мы вспоминали многое и неоднократно удивлялись прошедшим событиям и уникальным случаям. Мне нет никакого смысла описывать ход самой кампании — бийчане помнят ее до сих пор. Одно могу сказать, что кампания Тена строилась на черном пиаре в адрес всех его конкурентов.
Во власть Мосиевский не шел
Он даже туда не рвался. Он мне неоднократно говорил: „Ну вот зачем мне это все нужно? Деньги есть. Бизнес есть. Семья есть. Живи да живи“.
Я считаю, ему требовался драйв от масштаба профессиональной деятельности. Ведь он в советские годы был одним из лучших управляющих крупнейшего треста в Химпроме. После перестройки он вытащил из банкротства как антикризисный управляющий ОАО „АЗОТ“. После этого поднял из руин и развил до уровня успешного и прибыльного предприятие „Бийскэнерго“. Оставшись не у дел, даже несмотря на то что у него был весьма внушительный бизнес, он не находил себе места. Ему нужен был масштаб. Я это понимал именно так.
Он переживал не от чувства вины, а от несправедливости
У любого человека масштаба Мосиевского — не могло не быть нареканий. Он был угловат, неудобен, несговорчив и прямолинеен. Таких не любят. У него было очень много политических врагов. Он это знал и чувствовал. Но, вопреки здравому смыслу, не шел на компромиссы, а пер как танк. Я ему говорил: „Вы же не политик, а хозяйственник, ну зачем Вы так с коммунистами или единороссами жестко?“. Поверьте мне, его ответы довольно трудно передать в эпистолярном жанре и в официальной прессе.
Что касается его судимости, то я снимаю перед ним шапку. Более года находясь под следствием, любой человек бы сильно переживал. Переживал и он, только никто этого не видел. Я всегда ездил с ним на заседания по наукограду, когда он приезжал в Москву. И как минимум полдня мы общались. Я заявляю: он переживал очень сильно, но это скрывал. Уверен, что переживал он не от чувства вины, а от чувства несправедливости. Все знают, что в его уголовном деле отсутствует коррупционная составляющая. Он поплатился за бюджет города. Я не знаю всех нюансов и деталей коммерческих интересов Анатолия Мосиевского. Я допускаю, что человек такого уровня интеллекта и предпринимательского потенциала мог иметь бизнес-интересы, но только не в ущерб городу и интересам его жителей.
Такого клиента у меня не было, да и не будет уже точно. Я оцениваю знакомство с ним как ярчайшее явление в своей жизни.
Думаю, что большая часть здравомыслящих бийчан наверняка понимают, что они потеряли. О таких руководителях города, как Анатолий Викторович Мосиевский, можно только мечтать.
Царствие ему небесное, пусть земля ему будем пухом. В моей памяти он останется как друг, наставник и учитель!
Фото из архива редакции
